Как мужчины возвращались в московские бараки с войны: «Нюрка, твой пришел!»

Яна Журавлева, читательница «Московских историй», вспоминает, как в их бараки в Беговом проезде мужчины приходили с войны – весной 1945 года.

Мои детские воспоминания. Наш двор, наши бараки на нынешней улице Поликарпова, а тогда - Беговой проезд. 

Возвращаться с войны бойцы начали еще до 9 мая 1945 года. Примерно с марта. Или с апреля. У кого как сложилось. Что интересно: с войны не приезжали, а именно приходили. Из памяти выплывают крики: Нюрка (Шурка, Танька, Катька, Идка, Цилька, АнУшка - не Аннушка, а Ануш, армянка)! Иди домой, твой пришел! Это значит, что Нюрка (Шурка, Танька, Катька) что-то во дворе делала, может, дрова в сарае набирала, или воду в колонке, или белье развешивала, в общем, не дома была. А тут - "твой пришел"!

Не знаю, всем ли оставляли табельное оружие или его сдавали под расписку при демобилизации. Опять же: сдал дембель оружие, а ему еще от границы через весь Союз до дома добираться. Вещмешок, а у кого еще и чемодан или баул. Ну вышел из местного военкомата и тут же с рук купил пистолет. Или еще что. Потом, дома уже, они чистили это оружие, смазывали. Думали: мы маленькие - не соображаем, не видим. Мы и не болтали, только потом вспоминали. То-то потом по Москве несколько лет неучтенные стволы гуляли.

У моего отца была еще "выкидуха" - слово слышала, а видеть ни разу не видела. Вроде как от штрафника-однополчанина досталась. И финка - тоже штрафник подарил, рукоятка фигурная. Но лезвие от этой финки сослуживец выпросил, у которого работа была с ночными сменами, а взамен сделал декоративное лезвие. Она у нас потом на ковре висела для красоты.

Фото: Аркадий Шайхет

Ну вот пришел поезд на вокзал - Белорусский, Курский, Рижский. А до дома как? На трамвае? Деньги у фронтовиков были запрятаны так, что лучше не светить их. И про московских воров все знали. Поди ухоронись от него в трамвае, битком набитом.

Вот и шел фронтовик пешком. Вещмешок за спиной, чемодан или баул на ремне через плечо, чтоб руки были свободны. Ежели что - отобьется. От подворотен подальше. А что пешком - так привыкать, что ли.

У нас еще в 1941-м беженцы набили весь барак. Слова "беженцы" не было, а беженцы были, официально "неорганизованная эвакуация". Это те, кто "уходил из-под немца". Эти беженцы мечтали в свои дома вернуться. Никто не хотел в Москве остаться. И не остались, после 1950-го все разъехались.

А еще были вагончики, где жил "трудовой фронт" (трудовая деятельность в тылу). Туда тоже с войны приходили. Если это случалось в рабочие дни, за женами соседки ходили. Их без вопросов с работы отпускали.

Какое ж было счастливое время. На кого не пришли похоронки и кто пропал без вести, у всех была надежда - вот, Нюркин (Цилькин, Машкин...) пришел, так и мой придет.

Блог «Московские истории» в Яндекс. Дзен – здесь.