О квартирных обменах советского времени: «Я прописался на улице 1905 года, но никогда там не жил»

Этот блог – картина жизни главного города страны в разные годы, ее создают сами читатели. Среди героев – бабушки, мужья, коллеги, соседи, случайные прохожие и заклятые друзья. На этот раз в «Московских историях» – Виктор Терехов — о квартирных обменах советского времени, когда жилплощадь еще не продавалась и не покупалась.

При слове «обмен» многим сразу вспоминается маклер из фильма «По семейным обстоятельствам» в блистательном исполнении Басова. Между тем, в СССР эта тема была очень актуальна. Юрий Трифонов так даже назвал один из своих романов – «Обмен».

Фото: napresne.info

В советское время у меня было три обмена жилплощади. Первый, по существу, был фиктивным. Моя бабушка, Елена Петровна Зайцева, жила на улице 1905 года, куда она переехала в конце 50-х, когда её дом в районе Шелепихинской набережной пошел под снос. Я, маленьким, ещё застал эти старые деревянные домики, фактически в деревне, с курами, коровами и так далее. Бабушка там жила с сыном – моим дядей Геной. Её муж и мой дедушка, Степан Алексеевич Зайцев погиб в 1941-м под Москвой в ополчении.

Фото: Из личного архива автора

Переехала бабушка в хороший дом: кирпичная восьмиэтажка, комната 13,5 кв. м в двухкомнатной квартире. За углом, на Шмитовском проезде, – Краснопресненский райком и райисполком. К сожалению, в квартире не было телефона — в своё время бабушка и её соседка от установки телефона отказались из-за экономии (о чём впоследствии, сильно пожалели).

Фото: А. Устинов.

Бабушкин район мне очень хорошо знаком, от моего дома добираться недалеко, я часто туда приезжал. Дядя Гена с семьёй жил рядом, на 3-й Звенигородской улице (ныне ул. Анны Северьяновой), а в Стрельбищенском переулке жила семья бабушкиной сестры, с моим ровесником, троюродным братом Сергеем. С его компанией мы облазили все закоулки в районе, ходили в кино – в кинотеатр «Красная Пресня» и Дом культуры имени Ленина, купались в районе Краснопресненского парка.

Фото: Альбом «1917-1967. Красная Пресня»

В конце 1974-го бабушка сильно заболела и уже жила у моей мамы в коммуналке у Никитских ворот, вплоть до самой своей смерти в феврале 75-го. Перед этим, чтобы не пропала её комната, мы сделали с бабушкой родственный обмен. И, по документам, я уже оказался прописанным по бабушкиному адресу. Однако в этой комнате я практически никогда не жил. Во-первых, мне и с мамой в моей коммуналке было хорошо. Во-вторых, отсутствие телефона для меня в ту пору было существенным минусом. В-третьих, мой дядя, живший в соседнем переулке, часто ссорился с женой и, разругавшись с ней, переезжал на время в бабушкину комнату.

Второй жилищный обмен в моей жизни произошёл в 1978 году, снова родственный, но уже сложный.

Моя тётя, мамина сестра, Мария Степановна Зайцева, окончила лётную школу и всю войну воевала в женском авиаполку «ночные ведьмы». После развода с мужем она вернула себе девичью фамилию, больше замуж не выходила, окончила вечерний институт и работала экономистом. Детей у нее не было.

К нам она приезжала два-три раза в год, на дни рождения. Ещё – на 9 мая, надевала свои награды и потом отправлялась к Большому театру, на встречу однополчан. Папа и его брат дядя Алексей, оба фронтовики, шутили: «Маша, давай мы тебе для солидности, ещё свои добавим». Отец надел свои боевые награды только один раз, в День Победы 1965 года.

Помню, как мы ездили к тёте в гости в район Текстильщиков. Жила она в комнате, в квартире барачного типа. Туда от «Детского мира» на площади Дзержинского ходил автобус. Потом уже переехала в район Борисовских прудов, там тоже была коммуналка, но с одной соседкой.

К годовщине Победы, в 1975 году, тётя получила прекрасную однокомнатную квартиру, в новом 17-этажном доме на улице Молостовых: 20 кв. м, кухня 10 квадратов, телефон, лоджия. Только добираться туда было неудобно, метро «Новогиреево» тогда еще не было. Однако пожить в своё удовольствие тёте долго не пришлось. Через три года повторился, как с бабушкой, печальный сценарий: инсульт, больница и кровать в маминой комнате у Никитских ворот. Снова всё легло на мамины плечи.

Перед выпиской из больницы врач сказал, что тётя долго не протянет. Чтоб квартира не отошла государству, а досталась родному племяннику, решили совершить обмен. Обменять тётину квартиру плюс доставшуюся мне от бабушки комнату на улице 1905 года на двухкомнатную квартиру. Но тут был нюанс: по тогдашним законам, тётя и племянник близкими родственниками не считались и общий лицевой счёт нельзя было открыть. То есть де-юре квартира становилась коммунальная, и в случаи смерти тёти её часть переходила бы к государству.

Обмен без потери площади можно было осуществить только путём съезда близких родственников, то есть сестёр: мамы и тёти. В результате, у нас по получался двойной обмен: я меняюсь с мамой, а мама съезжается с тётей. Мама нашла подругу детства, которая работала в Краснопресненском райсовете, и с оформлением квартиры вопрос решался быстро. Оставалось только найти подходящий вариант квартиры.

Фото: Дмитрий Борко

Тогда негласный рынок жилья располагался во дворе в Банном проезде, рядом с Бюро по обмену жилплощади, около Ржевских бань. Но все говорили тогда – в Банном переулке. По выходным, да и по будням дням там толпились люди, предлагавшие разные варианты.

Конечно, можно было пойти официальным путём, дать объявление в Бюро или в Бюллетень по обмену. Но мы были напуганы словами врача и поэтому решили действовать быстро и напрямую.

Однушка + комната на двушку менялась легко – желающих разъехаться всегда больше. Однако далеко от центра мне уезжать не хотелось, спальные районы не нравились, и я искал варианты в пределах кольцевой линии метро. Помню, предложили вариант обмена на Площади Борьбы. Сейчас это прекрасное место, а тогда еду туда на трамвае мимо каких-то покосившихся домиков, заводиков и с тоской думаю, что такую картину буду каждый день видеть. Вышел из трамвая и поехал домой.

В результате, перебрав несколько вариантов, мы выбрали квартиру в доме по Большой Переяславской, рядом с метро «Проспект Мира». Причём сейчас мне понятно, что единственным плюсом ее, кроме расположения, являются окна, выходящие в тихий двор. Если бы я сейчас выбирал, то выбрал бы гораздо лучший вариант.

Третий обмен произошёл в 1982 году, когда я уже был женат, и мы ждали рождения ребёнка. В квартире на Большой Переяславской, где мы с Леной жили, прописана была моя мама, фактически живущая в нашей старой коммуналке у Никитских ворот (где были прописаны мы).

То есть даже ребенка прописать к себе мы не могли. Надо было это дело упорядочить – официально обменяться жилплощадью. Подали документы на обмен, но тут возникло серьёзное препятствие: мамина знакомая в райисполкоме уже ушла на пенсию, а без неё нам в обмене отказали с формулировкой: «Нет оснований ухудшить жилищные условия пенсионера» — моей мамы. Пришлось дело передавать в суд и собирать свидетельские показания соседей, что фактически мы уже давно живём по этому адресу. В конце концов, дело все-таки решилось в нашу пользу.