Жизнь дома на Арбате в 1960-х: «Княгиня просила нарезать колбасу так, чтоб сквозь нее можно было читать газету»

Этот блог – картина жизни главного города страны в разные годы, ее создают сами читатели. Среди героев – бабушки, мужья, коллеги, соседи, случайные прохожие и заклятые друзья. На этот раз в «Московских историях» – Сергей Иванов, который родился на Арбате, 44, доме начала XIX века. Место неплохое — тут тебе и владение прапрадеда Тургенева располагалось, и бабушка Тютчева успела пожить, и Пушкин в гости захаживал. Жил здесь в 1960-е и поэт Николай Глазков: «Живу в своей квартире/ Тем, что пилю дрова./ Арбат, 44,/ Квартира 22». С Глазковым по времени совпал и Сергей — жил в квартире № 4 до 1966 года. В его воспоминаниях - персонажи и реалии тех времен.

Княгиня

В нашем доме на 3-м этаже жила княгиня. Никто не знал точно, из какого она рода. Одни говорили, что она дальняя родственница князей Мещерскихъ. Другие говорили, что на самом деле она Оболенская. Третьи утверждали, что она не княгиня и вообще не дворянских кровей. Якобы все её сокровища были украдены в смутные революционные времена, а она авантюристка.

Но кто бы она ни была, держалась по-царски. Ходила, не сгибая спины, одевалась всегда чистенько и аккуратненько. С соседями она почти не разговаривала, готовить на общую кухню никогда не приходила. На этом её странности не заканчивались. На Арбате в те годы была знаменитая «Диета», в которой продавались свежайшие колбасы, сыры, творог, масло, молоко. В магазин съезжались покупатели со всей Москвы. И вот наша княгиня, покупая сливочное масло, требовала, чтобы ей вырезали 100-граммовый кусок из самого центра огромного 20-килограммового куба масла. А колбасу просила нарезать такими тонкими кусочками, чтобы через них можно было читать газету. Продавцы любили княгиню и мирились с её капризами.

Фото: Иконников. «Архитектура Москвы ХХ век»

Сам я не видел, но ходят легенды, что в один из жарких летних дней прямо на улице на княгининых панталонах лопнула резинка. И на ходу они предательски сползли. На секунду она остановилась, потом тряхнула поочерёдно ногами, и панталоны оказалась на асфальте посреди Арбата. Решительно перешагнув розовые тряпочки, княгиня продолжила своё движение.

Легенды о княгининых богатствах так и остались легендами. Когда она умерла, новые жильцы, заселившиеся в её комнату, обнаружили сундук с тряпьём, в котором хранились два серебряных шандала (по тем временам не представлявшие никакой ценности) и пачки дореволюционных ассигнаций. Вся княгинина мебель держалась на честном слове, дверцы шкафов были привязаны верёвочками, оборви их, и мебель развалится. Самыми ценными вещами оказались миниатюры родственников - живописные портреты её сестёр, братьев, тётушек и дядюшек. Они хранились в небольшом ларчике, в нём же были открытки с европейских курортов: Баден-Бадена, Ниццы. Подобный ларчик спустя годы я увидел в Оружейной палате. «Мороз по жести» - так называлась эта техника старых устюгских мастеров.

Все княгинины «сокровища» были тут же пущены нами, ребятнёй, в ход: шандалы стали штангами импровизированных дворовых ворот, купюры мы разбрасывали как революционные листовки, подражая героям кинофильма «Мать».