Жизнь трех вокзалов в 1950-х годах. «Нельзя покупать еду с рук – отравят собачьим мясом»

Этот блог – картина жизни главного города страны в разные годы, ее создают сами читатели. Среди героев – бабушки, мужья, коллеги, соседи, случайные прохожие и заклятые друзья. На этот раз в «Московских историях» – Ольга Барсукова рассказывает о жизни у трех вокзалов в 1950-е.

Когда-то мы жили возле вокзалов. Вокзалов было три, и от них в разные стороны разбегались поезда: зеленые, обшарпанные, послевоенные – и дальние, и простые электрички.

На вокзалах было грязно, людно и опасно. Там шныряли темные личности, делались темные дела, там спали бездомные, попрошайничали цыгане, там залезали в карманы и крали чемоданы. Там можно было подхватить какую-нибудь заразу или просто запачкаться. И ни в коем случае нельзя было покупать на вокзалах еду, особенно с рук. Отравят собачьим мясом, прогорклым маслом, протухшей рыбой.

Плохое это было место? Плохое.

Фото: Thomas Mcavoy

По утрам из подмосковных электричек вываливались крепкие тетки с бидонами молока – они носили его по домам на продажу. У дверей бабки в черных плюшевых жакетах трясли нитками сушеных грибов, которые никто не покупал. Торговали пуховыми платками, вязаными носками, варежками и сушеной воблой. Тащили огромные авоськи с продуктами, несли на шее связки баранок. Пели, покачиваясь на ходу и цепляя прохожих, ели мороженое и леденцы, щелкали семечки, переругивались и хохотали.

Около вокзалов стояли ларьки, где продавались нужные и просто приятные вещи: мыло, расчески, ситцевые платочки, одеколоны, домино, игрушки, шнурки, носки, заколки и тому подобные мелочи.

С вокзалов можно было уехать далеко-далеко, в синеву неба и в зелень полей, спрыгнуть на забытой Богом станции, где трава по пояс, ухнуть в эту траву и забыть обо всем на свете.

Хорошее это было место? Очень даже хорошее.

На вокзалах побирались нищие всех родов и мастей. Встречались и безногие калеки. Они передвигались на низеньких тележках, упираясь в пол тряпичными валиками, похожими на утюжки. Они были немытые и пьяненькие, кричали сиплыми, прокуренными голосами. Они плакали, размазывая слезы нечистыми руками, били себя в грудь и трясли кулаками. Им подавали деньгами и едой.

Грустное это было место, что и говорить.