Жизнь в коммуналке в гостинице «Националь»: «Мыться мы ходили в душ для поваров»

Этот блог – картина жизни главного города страны в разные годы, ее создают сами читатели. Среди героев – бабушки, мужья, коллеги, соседи, случайные прохожие и заклятые друзья. На этот раз в «Московских историях» – новый герой со своим рассказом. Нине Богатыревой довелось родиться в одном из самых пафосных мест Москвы – гостинице «Националь». Правда, в том крыле здания, где жили не именитые гости, а находились обычные коммуналки – для обслуживающего персонала гостиницы. Вот её рассказ.

Семья наша с 1918 года жила на Моховой, 1/15, — в гостинице «Националь». Дед Степан и бабушка Мавра приехали в Москву в 1903 году — из деревни Акулово Рязанского уезда. Дядя деда Степана держал в Охотном ряду мясную лавку, он и устроил дедушку в Елисеевский магазин, возить продукты. В 1906 году у них родилась дочь Нюша, а в 1915-м — моя мама. Потом случилась революция.

В 1918 году советское правительство переехало из Петрограда в Москву и разместилось в «Национале», который стал называться 1-м Домом Советов.

В Дом Советов набирали обслугу, и дед с бабушкой устроились туда — дворником и уборщицей. Дед убирал территорию вокруг дома, а бабушка мыла парадный подъезд и коридоры.

Я родилась сразу после войны, в 1945-м. Мы жили в отдельном крыле здания — для обслуживающего персонала. Там были коммунальные квартиры, в которых, среди прочих, жили и обычные жильцы, к «Националю» не относящиеся. Всего квартир было 18 — двух-, трех-, четырехкомнатные. Каждая комната — на семью. Где-то жили плотно, как сельдь в банке, где-то посвободнее. К последним относились мы: после смерти бабушки и деда остались втроем — мама, брат и я. За стенкой тоже обитали трое — муж, жена и дочь. Ещё в нашей квартире жила баба Шура с тремя детьми, муж её, работавший в посольстве СССР в Иране, потом от них ушёл.

Кухня у нас была большая, метров 25 — 30, с газовой плитой. При кухне имелась маленькая комната, может, для прислуги предназначавшаяся, но у нас там жила одинокая бабушка. В общем, считай, малонаселенная была квартира. Но были и такие, где по 15 — 20 человек жили. Ни ванной, ни горячей воды в доме не было. Мыться ходили в душ для поваров.

При входе в квартиру, сразу слева, стояла красивая круглая печь с изразцами. Изразцов мы, правда, практически не видели: старший тети Шурин сын Владимир стал геологом, ездил по Якутии и заставил эту печь ящиками с камнями, которые он привозил из экспедиций. Все искал золото и алмазы. Возможно, нашёл — в Москву, во всяком случае, не вернулся, там остался.

К жильцам постоянно приезжали родственники, многие оставались жить. Их даже прописать можно было. Это не считалось криминалом. Устроиться на работу тогда проблем не составляло — на фабриках и заводах люди были нужны всегда. Прописался и иди работай!

В 1963 году нас из «Националя» начали выселять. На месте дома № 3 по улице Горького (Тверская), где были булочная и книжный магазины, стали строить гостиницу «Интурист», и в наши комнаты заселили строителей. Позже на месте коммуналок сделали гостиничные номера, а нас переселили кого куда — соответственно рангу — от высоток до Бескудниково. Естественно, мы с мамой попали в Бескудниково — в однушку на пятом этаже. Мама прожила 101 год, умерла в 2016 году.