Фотограф Людмила Цуканкова отправилась с юга на север острова Сахалин, чтобы со своим другом добраться до мест его детства. По пути она перечитала путевые записки Чехова, побывавшего в этих местах 130 лет назад, поговорила с местными жителями и запечатлела жизнь «нетуристического» Сахалина.
На Сахалин надо сбегать от летней жары в конце июня, предварительно прочитав «Остров Сахалин» Антона Павловича Чехова.
— Когда приблизительно идет здесь последний снег? — спросил я.
— В мае, — ответил Л.
— Неправда, в июне, — сказал доктор, похожий на Ибсена.
(А. П. Чехов. «Остров Сахалин»)
Снега мы не видели — равно, как и Чехов, ступивший на сахалинский берег 11 июля — но температуру 5 °C на сахалинских пляжах испытали.
Мы — это семья моего друга Олега, который жил в Эхаби Охинского округа Сахалинской области в 80-х годах в детстве, и я. Олег рассказывал, что когда в сентябре в школе спрашивали у учеников, кто как провел лето, то лишь единицы рассказывали, что родители возили их в Южный (так называют местные Южно-Сахалинск). На таких детей смотрели как на путешественников: путь на машине занимал неделю только в одну сторону, был непредсказуемым из-за состояния дороги, сложностей с заправками и отсутствия элементарных бытовых удобств. Даже сейчас на протяжении 150-200 км пути можно не встретить заправки.
Свой путь на север Сахалина, который Чехов назвал «совершенно непригодным для поселения по своим климатическим и почвенным условиям», мы начали с Поронайска в южной части острова. Туда писатель не доехал:
В селении Сиска в местности Тарайка (айнское название озера Невское и залива Терпения), на одном из самых южных притоков Пороная, впадающего в залив Терпения, я не был, но вот выдержка из чужого дневника: «Берег, где расположено селение, песчаный, вокруг везде тундра… В общем вся местность производит тяжелое впечатление».
(А. П. Чехов. «Остров Сахалин»)
В поронайской гостинице «Север» нам сказали готовиться спать одетыми, так как отопление уже выключили, а климат субарктический и ночью температура на улице упадет до 5 °C.
Река Поронай делит город на две части, между которыми в дневное время курсирует паром «Маруся» на две машины и десяток пассажиров. Часть города за рекой производит то самое чеховское впечатление: берег завален мусором, грунтовка, между домами то ли лужи, то ли пруды. В местной школе нам подсказали: добраться до озера Невское «даже не мечтайте, никто вас потом не вытащит, да вы и позвонить не сможете».
Из Поронайска мы поехали в Александровск-Сахалинский. Местность вокруг него при Чехове называли Северным Сахалином, именно там в основном селили ссыльных и каторжных. К Александровскому посту и причалил пароход «Байкал» с писателем на борту:
— Тут в Александровске еще ничего, — сказал мне механик, заметив, какое тяжелое впечатление произвел на меня берег, — а вот вы увидите Дуэ! Там берег совсем отвесный, с темными ущельями и с угольными пластами… мрачный берег! Бывало, мы возили на «Байкале» в Дуэ по 200-300 каторжных, так я видел, как многие из них при взгляде на берег плакали.
(А. П. Чехов. «Остров Сахалин»)
Дуэ — старейшее поселение Сахалина, известное еще со времен экспедиции Лаперуза в 1787 году. Говорят, что французы и дали местечку название. Спустя 100 лет Российская империя подарила Дуэ первую на острове тюрьму, построенную там для добычи каторжанами угля. Сейчас в Дуэ проживает около 30 человек (во времена расцвета и работы угольной шахты население достигало 3000 человек, о чем напоминает нумерация оставшихся расселенных домов: № 138, № 140).
Для оставшихся жителей держат в порядке угольную котельную и недавно отстроенный двухэтажный жилой дом. «Нам этот дом не нравится, — сказала глава села, — мы просили дуплексы».
В Дуэ мы встретили рыбака Романа. Для него Дуэ — Родина, и уезжать он не собирается, хотя даже сотовой связи здесь нет.
«Отсюда все бегут, и каторжные, и поселенцы, и чиновники. Жить здесь тяжело и скучно», — предупреждал Чехова начальник острова генерал В. О. Кононович.
В музее Чехова в Александровске мы спросили: «Как так вышло, что на Сахалине так мало жителей? Население всей Сахалинской области сейчас такое же, как в одной только её южной части в период японского губернаторства Карафуто (1905-1945), причем японцы приезжали преимущественно добровольно».
Ответ прозвучал только от посетительницы: «А что японцам было делать, им жить негде, это у нас земли полно».
Про японцев тут говорят «так называемые соседи», хотя все претензии сводятся к бытовым вопросам. Например, «увезли чучело динозавра от здания музея в Александровске». «При репатриации уничтожали или закапывали личные вещи и посуду. Бабушка, поселившаяся в японском доме в Красногорске, была поражена тому, что бывшие владельцы уничтожили все, что не смогли увезти из-за ограничения по весу вывозимого имущества. А ведь она позволила японской семье пожить у "себя" в неотапливаемом коридоре несколько дней до их вывоза в лагерь Холмска».
А мы торопились на север. Если вы забьете в поисковике «дорога от Ногликов до Охи», то вам предскажут оптимистичные 3 часа пути на автомобиле. Местная жительница, узнав, куда мы собираемся, сказала: «муж вчера ехал на Камазе, еле добрался, песчаную дорогу размыло дождями, не знаем, не знаем, но ехать вам долго и медленно».
На самом севере Сахалина и сегодня побывал не всякий житель юга острова: узкоколейная железная дорога, которую начали строить еще японцы, давно разобрана на металлолом, автомобильная трасса, которую зачем-то до четырех полос расширяют прямо сейчас, периодически размывается дождями и выходящими из берегов ручьями и реками. Связи нет многие десятки километров, заправок и дорожной инфраструктуры – сотни километров, и только перебегающие дорогу медведи и современные предприятия по производству сжиженного нефтяного газа оживляют пейзаж тундры.
Север Сахалина богат нефтью и природным газом, жизнь пытается лепиться вокруг Охи, населенные ранее поселки теперь малообитаемы, школы, поликлиники, дома культуры в них давно закрыты или разрушены. Место, где находилась школа Олега в Эхаби, заросло лесом и только торчащие части коммуникаций и фрагменты фундамента напоминают, что она когда-то была. А от двухэтажного жилого дома остались руины.
Семьям с детьми дошкольного и школьного возраста в Охинском округе везет больше всего: тем, у кого есть дети, дают жилье в Охе, ближе к школам и поликлиникам. Село Москальво в заливе Байкал (вспомним название судна, доставившего Чехова на Сахалин) живо благодаря порту, но детей возят каждый день в школу в ту же Оху.
Другое интересное место — пгт Смирных. Нас удивили относительно большая для поселка гостиница — абсолютно пустая, и два загибающихся кафе с морожеными пельменями в меню. Дело в том, что Смирных находится почти на 50-й параллели, до 1945 года именно здесь Сахалин делился на японскую часть и советскую. В августе 1945 СССР провел южно-сахалинскую наступательную операцию. На 50-й параллели как на границе были самые серьезные бои: порядка 2000 человек погибли с обеих сторон.
Многие десятилетия останки погибших на сопках никто не искал и не хоронил, этим занялись только ближе к нулевым поисковые отряды. Естественно, передавали какие-то останки Японии. Поэтому в Смирных лет 20 подряд ездили японцы: и своих искать, и денег давать, и общие памятники возводить, и пытаться вывозить останки для захоронения. А с 2022 им ход закрыли — недружественная страна. Теперь в поселке Смирных нет постояльцев в гостинице и клиентов в кафе, а обычные туристы в этих краях редкость.
— Вы из России? — спрашивает он меня.
— Из России.
— Ни разу не был. У нас тут, кто в Томск съездил, тот уж и нос дерет, словно весь свет объездил.
(А.П. Чехов. Путевые очерки «Из Сибири»)
Фоторепортаж: как кубинцы живут в старинных изъятых особняках на набережной Гаваны
Рекомендации
Присоединяйтесь к нам в VK: читайте самое интересное и делитесь своими фотографиями